Путь к себе

Когда я была маленькой, я жила с бабушкой и дедушкой за километры от ближайших деревень. Наш спокойный хозяйственно устроенный домик всегда был наполнен летним солнечным светом, деревянные полы даже зимой хранили в себе насыщенные запахи леса и древностей.

Я научилась читать очень рано: в четыре года. Когда сказки на ночь уже не могли меня увлечь, на полках остались только классическая литература и Библия для детей. Чтение сполна заменило мне общение, природа и стихия стали мне друзьями, а Иисус Христос научил любить, прощать и верить… Любить людей, прощать ошибки, верить в счастье. Уезжая в город, я мечтала, наконец, встретиться со своими новыми одноклассниками, научиться новому, узнать, чем живёт и дышит современный мир.

Меня сразу не приняли в классе. Я замолчала на пять лет. Ненависть чуть не прожгла мне душу. Мне было что сказать миру: я хотела показать, что жить можно в абсолютной любви, доверяя друг другу; но страх всякий раз побеждал. И тогда я решила начать выражать свои мысли в виде стихов… Честно сказать, мои первые произведения были нескладными. Без ритма, почти без рифмы. Единственное, в чём они были хороши – яркие, динамичные образы представали перед взглядом как живые, потому что были рождены самой душой, впитывали боль, превращая её в прекрасные цветы. В один из самых обычных школьных дней я как всегда делала домашнее задание. Требовалось составить текст, используя звуки, запахи и цвета.

Я написала пару строк… Чего-то не хватает. Дописала. Перечитала. С логическим началом зазвучало чуть лучше. Основная часть, развитие… Задание выполнено. Но нет, так не пойдёт. Я чувствовала, что нужен сильный философский конец… В ту ночь я уснула к четырём часам утра. Когда учитель спросил, кто хотел бы зачитать свою работу, я почти впервые неуверенно подняла руку. В классе стоял шум – тем лучше. Никто не засмеёт, если никто не услышит. «Человеческое зрение, кажется, не может охватить красоту этого нового мира над головой, эти оранжево-розовые переливы пушистых букетов из облаков, явно контрастирующих с ярко-голубым небом, которое, кажется, дышит этими облаками, составляет с ними одно целое, но, в тоже время, они совершенно раздельны друг от друга. Дальше предстоит самое интересное: звуки. Сначала слышен только чей-то недовольный крик, смех ребёнка, лай собаки… Но звук многослоен. Стоит прислушаться, и вот уже слышен шум пролетающего в вышине самолёта, нещадно прорезающего себе путь в шёлковых цветах, стук колёс, где один человек едет туда, где никогда не сможет быть счастлив, а другой готов бежать впереди поезда, чтобы достичь того, к чему он стремился многие годы… И шорох тишины в облаках…

Под одним и тем же небом сейчас миллиарды человек: одни любят, другие проклинают, третьи благословляют, четвёртые безразлично проходят мимо.» Кажется, когда я говорила, я слышала вовсе не себя. За меня читал кто-то другой, я же лишь слушала и дрожала от страха. Когда читать больше стало нечего, я закрыла тетрадь и обвела взглядом класс. Оглушающая тишина… Первой медленно и восхищённо пару раз хлопнула в ладоши отличница. За ней подхватили все остальные… Этот день, нереальный, как сон, я не забуду ещё очень долго. Я поняла, что могу делиться своим творчеством с миром. Философская проза давалась мне намного легче, чем стихи.

Мысль и пейзаж стали ей основой. Появились первые литературные персонажи. И я поняла, что уже не боюсь. Я открылась людям через творчество, научилась говорить со Вселенной чувствами и мыслями.