О блокаде написано много. Но, к сожалению, все меньше становится свидетелей и участников – тех, кто знал и видел боль и ужас того времени! Об одной из них я хочу рассказать.
Моя прабабушка, Екатерина Михайловна Масленникова (девичья фамилия Богатырева), родилась в 1925 году в Пензенской области. В 1935 году она поступила в специальный детский дом №3 Ленгороно, в котором находилась до 1942 года. По рассказам прабабушки, это был очень хороший детский дом. В 1942 году многие учреждения, в том числе и детский дом, были эвакуированы по Дороге жизни через Ладожское озеро на баржах. А шестнадцатилетнюю бабушку, поскольку она уже считалась «взрослой», – без жилья, родственников и средств к существованию оставили в осажденном Ленинграде. Возможно ли было выжить в таких условиях?
Ее спасло то, что при детском доме были швейные мастерские, где шили ватные штаны для фронта и ополчения. Таким образом, у нее появилось какое-то жилье, работа и надежда, что скоро весь этот кошмар закончится. Во время блокады бабушке пришлось поработать и штукатуром, и кровельщиком, а в конце войны, с 1944 года, в трамвайном парке Кировского района. Сначала она работала подсобницей, а потом кондуктором.
Зима 1941 года была холодная, значительные запасы продовольствия сгорели на складах во время первых бомбардировок города, закончились запасы топлива, централизованное отопление прекратилось. Электричество осталось только в отдельных оборонных заводах и учреждениях. На улицах остановился транспорт.
Мой папа рассказывал мне, что сначала бабушка использовала для обогрева книги, потом пошла в ход мебель и даже собирали древесину сгоревших домов, в которые попадали бомбы. Улицы были перегорожены противотанковыми надолбами и оплетены колючей проволокой. Водопровод и канализация не работали. За водой ходили на Неву или растапливали снег.
Приходилось поднимать носилки с песком на чердаки и гасить зажигалки на крышах. Даже приходилось ездить на рытье окопов, а весной выходить на очистительные работы.
Во время блокады бабушка переболела цингой и потеряла все зубы. По карточкам выдавали 125 граммов хлеба, а потом норму увеличили до 250 граммов. Бабушка рассказывала, что иногда они съедали этот хлеб, не успев дойти до дома – так хотелось есть.
Еще давали карточки на папиросы. Первое время бабушка обменивала их на хлеб, но потом и сама начала курить. Ей казалось, что это отбивает чувство голода. Когда совсем было нечего есть, варили даже ремни и столярный клей. В качестве витаминов в ход шли сосновые почки, которые они собирали в районе Сосновой Поляны.
Моя бабушка не очень любила рассказывать об этом тяжелейшем периоде своей жизни. Но, когда люди узнавали, что она всю блокаду до единого дня прожила в Ленинграде, то очень сердечно и уважительно к ней относились.
В 1987 году моя прабабушка, Екатерина Михайловна Масленникова Указом Президиума Верховного Совета СССР была награждена медалью «За участие в героической обороне Ленинграда» и приравнена к ветеранам войны.
Прабабушка прожила семьдесят семь трудных, но счастливых лет. Она не дожила всего шесть лет до моего рождения. Да, люди выдержали и город выстоял, выжил. Мы всегда будем помнить всех тех, кто погиб, кто погиб во время блокады и не дожил до сегодняшних дней! Я горжусь своей прабабушкой и тем, что я родилась и живу в таком городе!
О судьбе прабабушки мне рассказали мои родные – бабушка Е.И. Вершкова и папа А.А. Вершков.
Анна Вершкова,
Санкт-Петербург
[ratings]