Археология – всегда приближение к тайне. Сейчас, правда, в ходу другое слово – сенсация. Но оно много чего не отражает! Неимоверного терпения и внимательности, которыми археолог должен обладать, громадных знаний и абсолютной самоотверженности.
Вот о чём я думала, когда бродила по выставке «Фотофиксация: фотографии археологических экспедиций Эрмитажа». Её куратор – Александр Михайлович Бутягин. Он ещё школьником занимался во Дворце пионеров (теперь это Дворец Творчества юных) и даже в раскопках участвовал. А сейчас заведует Сектором Северного Причерноморья Отдела Античного мира. И много всего невероятного раскопал. Но как он сам считает: для археолога отрыть сокровище – не самое главное. Гораздо важнее, это сокровище сохранить, разобраться в нём, правильно описать, и глубоко проанализировав, сделать точные выводы. Некоторые археологи ничего не отрыли, а тайны всё равно открыли. Да ещё какие!
Фотографируют в экспедициях абсолютно каждый этап работ, чтобы остановить во времени состояние памятника и дать возможность изучить его всем исследователям, хоть бы и потомкам через сто лет! Представьте себе, археологические материалы – почти треть всех богатств Эрмитажа. Ведь находки археологов стекались сюда с XIX века. И до сих пор Музей проводит больше 30 экспедиций в год.
Сегодняшняя выставка рассказывает про работу археологов и в пещерах, и под водой, и в жаре, и на холоде. Но сильнее всего меня потрясла «итальянская комната». Это интерьер одного из уголков древнеримской виллы Ариадны. Она находилась в античном городе Стабии. А сохранилась потому, что её засыпал пеплом легендарный Везувий, когда извергался. Виллу эту как раз и раскопала экспедиция Александра Михайловича Бутягина. Точнее, у них было две экспедиции в 2010-2019 годах.
На этих виллах жили знаменитые древнеримские писатели, поэты, даже императоры – аристократы, в общем. Я вошла в «комнату» и ахнула. Это ведь имитация, «реплика». Но изображения сделаны так искусно, что кажется: стены подлинные. Волшебство сотворил фотограф Александр Лаврентьев, который на раскопках фиксировал все открытые объекты. Александр Михайлович задумал воссоздание комнаты ещё там.
На стенах фрески, рисунки, надписи. Надписей больше двухсот! Я спросила у Александра Михайловича, кто это всё нацарапал – дети или взрослые. Оказывается, те и другие. Потому как были грамотными. Начальное обучение-то стоило очень дёшево!
Рядом с одной стеной был выход в сад, и там стояла скамья. А у двух других стен возвышались когда-то две кровати. Вот домочадцы, полулёжа, и выцарапывали заострёнными стилосами по штукатурке всё, что хотели. Одна из надписей гласила: «Здесь была Поппея Сабина». А это ведь жена легендарного императора Нерона! Жестокая красавица, вошедшая в историю. Недалеко от виллы, метрах в восьмистах, находилось святилище, где были захоронены представители её знатного рода. Так что, Сабина здесь бродила, скорее всего, на законных основаниях. А дети оставляли на стенах свои имена. Называли ребят незамысловато: например, Первый, Второй и т.д. Первый – значит, Приам. Такая надпись есть! Есть и монограммы, и цитата из Гомера.
Среди рисунков – два гладиатора. Один со щитом, в шлеме с гребнем, второй тоже в шлеме. Но щит почему-то не дорисован, отвлёкся, видно, художник, а может, пошёл погулять в саду. Александр Михайлович поведал нам, что в Помпеях была знаменитая арена, где сражались гладиаторы, эта арена, должно быть, и вдохновила авторов рисунков.
Многие фрески были выломаны ещё лет триста назад. Но кое-что сохранилось. Что-то целиком, что-то в обломках. Эрмитажные археологи сумели описать все фрески. Они передали в итальянский музей штук двести кассет (пластмассовых коробок) с фресками.
Фрески потрясают воображение. Вот, к примеру, изящные сильфиды – крылатые женщины, а рядом – амурчики, причём один из них держит в руках снятые сандалики. А вот… торговка амурами! Амурчик смотрит на неё из клетки, как котёнок, мечтающий о воле. Это символ любви. Выпустят амурчика из клетки – и любовь станет свободной.
Конечно, я поинтересовалась у Александра Михайловича, как же они всё это нашли! А моя коллега спросила, тяжело ли было раскапывать пепел. Оказывается, пепел древнего Везувия – как сыпучая земля. И существуют старинные карты этих вилл. Правда, не всегда точные. Только раскапывать надо было очень осторожно, чтобы ничего не повредить, не взломать каменный пол.
А в Керчи, где был античный греческий город Мермекий, экспедиция Александра Михайловича обнаружила бронзовый кувшинчик с 99 золотыми монетами (по размеру это второй такой огромный клад в мире, самый большой в Северном Причерноморье и единственный, найденный археологами, а не какими-нибудь копателями). И совсем недавно там же они раскопали древние мраморные скульптуры, одна из них – метр 10 ростом – возможно, не кто иной как Асклепий – бог врачевания!
– Но на самом деле, – произнёс вдруг Александр Михайлович, – самое интересное – найти место древнего производства. Это поважнее любого клада! Ведь по металлическому шлаку, обрезкам кости можно понять, какие вещи тут производили, и как, и чем, и почему. А значит какая была культура в то время. Не каждая монета про это скажет!
Удивительный всё-таки народ – археологи! И очень серьёзный…